Краткий реферат на основе статьи Ежи Гротовского - Оголённый Актёр.

Актёр - это человек, работающий своим телом и делающий это публично. Если он довольствуется таким же отношением к своему телу, какое свойственно обычному человеку в повседневной жизни, если оно не становится для него послушным интструментом, делающим человека способным к совершенствованию некоего духовного акта, если оно используется ради денег и ради угождения публике, актёрское искусство становится чем-то близким к проституции. И то, что на протяжении веков театр сопоставляли с проституцией - не случайно. Понятия "актриса" и "куртизанка" совпадали между собой, граница, разделяющая их сегодня, возникла не столько в результате каких-то перемен в актёрском мире, сколько благодаря преобразованиям в общественных отношениях. Дело в том, что сегодня стёрлась разница между куртизанкой и порядочной женщиной. И если рассматривать профессию актёра в её наиболее распространённых проявлениях, то больше всего порожает убожество этой профессии, торговля актёра своим организмом, терзаемым различного рода покровителями: директором, продюссером, режиссёром и т.п., а это в свою очередь порождает атмосферу интриг и скандалов.

Актёр публично совершает акт провокации по отношению к другим путём провокации по отношению к самому себе; если он выходит за пределы своей повседневной маски и через эксцесс, через провокацию, через недопустимое святотатство пытается добраться до подлинной правды о самом себе, - то он даёт возможность возникнуть подобному процессу и в зрителе. С того момента, когда он перестаёт демонстрировать своё тело, набивая ему цену, когда освобождает его от всяческого сопротивления по отношению к духовным импульсам, когда сжигает его, когда как бы его уничтожает, - с того момента он уже не торгует своим организмом, а приносит его в жертву и, повторяя жертвенный тест во имя искупления, достигает состояния, близкого святости.

Пока актёр сохраняет чувство тела, он не может решиться на акт «обнажения». Тело должно полностью избавиться от состояния сопротивления; практически в каком-то смысле оно должно перестать существовать.Техника актера никогда не выступает чем-то завершенным; всегда, на каждом этапе - поисков ли себя, провокации ли в форме эксцесса, преодоление ли собственных тайных барьеров - появляются новые ограничения и затруднения, но как бы на более высокой ступени. Самая важная техника - это духовная техника.

Актёр манипулирует сценическим образом, как скальпелем, для препарирования собственной индивидуальности. Речь идёт не о предлагаемых обстоятельствах, речь идёт об использовании вымышленного образа в качестве трамплина, орудия, делающего возможным проникновение вглубь, к тому, что укрыто под нашей повседневной маской, к достижению интимных слоёв нашей индивидуальности для того, чтобы принести их «в жертву». Зритель ответит на это соответственно. Многие наши поступки служат утаиванию правды не только от других, но и в большей степени от самих себя.

Мы бежим от правды в самих себе, театр нам предлагает остановиться и оглянуться. Совершение акта обнажения требует от актёра мобилизации всех физических и душевных сил: так достигается, как бы состояние пассивной готовности, для претворения в жизнь активной партитуры. Это момент смирения, психологического расположения, в котором выражается не стремление к свершению, а как бы отказ от их не свершения.

Смысл заключается в отдаче себя: обнажение, транс, эксцесс даже дисциплина формы - всё это осуществляется, если на самом деле происходил доверительный, просветлённый акт отдачи себя.

Следовало бы выработать специальную систему анатомии актёра. Актёр, совершающий акт, предпринимает как бы путешествие, которое актуализируется в голосовых знаках и знаках-жестах. По-настоящему выразительным является то, что актёр выражает всем собой.

Актёрская подготовка более сродни искусству скульптуры, чем живописи. Форму надо не выдумывать, не форматировать, а выискивать, отсекая «лишнее».
Человек должен всю свою жизнь оставаться творцом, ни в коем случае не застывая в своём развитии.

В нашем понимании подлинная, а не поддельная спонтанность достижима только на почве точной актёрской партитуры. Иначе нет подлинности. Недисциплинированная спонтанность, по сути дела, рождает эффект некой разновидностью биологического хаоса, приводит к реакциям аморфным и случайным. Мы считаем, что духовный процесс, которому не сопутствует формальная артикуляция, дисциплина, структурирование, расплывается в бесформенности. И наоборот, процесс композиции как определённый набор знаков приводит к духовному процессу, а не ограничивает его.

Мы сталкиваемся с проблемой спонтанного обряда и литургии - словом, теми элементами, которые существовали ещё в древних театрах. Нас они интересуют с позиции техники актёра. Это проблема особого выведения, посредством множества деталей, потока человеческих импульсов и реакций, очищенных от любой случайности, как бы до самой сердцевины. В результате возникает поток знаков, вычерчиваемых целостным организмом. Для актёра этот поток становится своего рода партитурой, стартовой площадкой или трамплином, отталкиваясь от которых он может мобилизовать и ввести в действие свои глубоко личные, интимные впечатления, целый спектр своих жизненных переживаний и, играя, таким образом, ежедневно творить заново ту же самую партитуру всем собой, всем своим существом, целостностью своих духовных и физических возможностей. А это значит импровизировать не внешне, а внутренне, вокруг подготовленных мотивов, личных тем. Это спонтанность, рождённая из духа порядка, из упорядоченности.

Актёр совершает акт. Акт исповеди. Этот акт достижим исключительно на почве собственной личной жизни - это тот акт, который сдирает с нас оболочку, обнажает нас, открывает, выявляет, выводит на свет... Актёр тут должен не играть, а зондировать сферы своего опыта, как бы анализируя их телом и голосом. Он должен отыскивать в себе импульсы, всплывающие из глубины тела, и с полной ясностью сознания направлять их к тому необходимому моменту, когда он должен совершить в спектакле эту исповедь, и к тому определённому сценическому пространству, где это должно произойти. В момент, когда актёр достигает акта, он становится феноменом; это не рассказ и не творение иллюзии, это - время настоящее. Актёр раскрывается, он совершается сейчас. Но он должен уметь делать это каждый раз заново. Этому служит партитура. Только предварительная подготовка позволит избежать хаоса.